Некто по имени Егор Радов сошел с ума. Он лежал в психбольнице, привязанный к кровати за руки-за ноги и судорожно смотрел в белый потолок, висевший над ним, как небо. Ивановы!!! Вы встанете грудью, как скалой, на защиту нашего мира, то есть Егора Радова; вы не дадите ему распасться на кусочки и превратиться в нуль; вы, как трубку табаком, набьете его интересом текущих дней, чтобы мир, как правильная личность, следовал вашим детским иллюзиям и верил в нормальных богов.
Я маленький, пушистый, ворсистый, но гордый и грустный. Шумят ночные деревья в лесу, они мокрые, будто глаза в слезах, и мне хочется уйти в них, мне хочется вырыть маленькую уютную нору и спрятаться в ней от шума, свернуться клубком и жевать запасы на зиму. Наверху будет идти мокрый дождь и дуть сильный ветер, а я буду заключен в себе, и мне будет спокойно и хорошо.
Жабы – направо, мир – колбаса. Через гусь. Есть два Бога – один – спереди, другой – сзади. И зеркала врут, да и мозги. А мозгов я вообще не видел и не слышал, закроешь глаза – картинки, откроешь глаза – картинки; и изображения их трехмерны, а может, и четырех, и они расходятся во все стороны – в бесконечность, а это очень длинно…
Он перебирал руками и ногами, ступая на ступеньки, словно некое насекомое, пытающееся ускользнуть от неотвратимого птичьего клюва; лестница скрипела и слегка покачивалась под тяжестью его тела; сердце его билось в истерике предстоящего открытия Неведомого, и страх пронзал все его существо, словно шприцевая игла утром, принесшая ему счастье и восторг. Яркое утро нагрянуло в сон мира, сметая смерть своим сокрушительным светом. Занавес этой Вселенной закрывается. Это и многое другое вы найдете в книге Я / Или ад (Егор Радов)