Среди классов и социальных групп Российской империи, участвовавших в массовом революционном движении на пороге XX в. и в начале его, советская историография традиционно отводила студентам третье место, считая первое принадлежащим рабочим, а второе - крестьянам. Сомнительность этого строгого распределения тем более очевидна, что роль революционной интеллигенции в сокрушении старого строя признают теперь, кажется, все, в том числе те, кто ее в этом обвиняет.
Как бы к этому ни относиться, массовые выступления студентов, требовавших перемен общеполитического характера и обновления университетской жизни, были главной формой их общественной активности. Интерес к освободительным и социалистическим идеям отмечался и в Тартуском университете. Но до его реформирования в первой половине 90-х годов традиционная консервативность преимущественно немецкого состава студенчества делала Тарту тихим университетским городом, в котором, впрочем, имела распространение немецкая социалистическая литература. "Смутьяны", перебиравшиеся из других российских университетов в Тартуский, евреи, число которых в нем значительно превышало положенное по процентной норме, а главное - его русификация в результате реформирования и связанное со всем этим образование многонациональной демократической среды создавало предпосылки для массовых студенческих выступлений. Начавшиеся в 1899 г., они были продолжены в 1901 г., а затем во время первой российской революции 1905-1907 гг.
Хотя рост числа эстонцев среди студентов не был стремительным, они попадали в созданную этими выступлениями обстановку общего свободолюбия, нетерпимости к ограничениям в правах и преследованиям на любой, в том числе на национальной, почве. Не случайно среди видных участников эстонского национального движения первых десятилетий XX в. и создателей эстонской государственности оказались многие лица, так или иначе связанные с университетом. Это и многое другое вы найдете в книге Тартуское студенчество на пороге ХХ века (Р. Ш. Ганелин)