Подвиги юного Дон-Жуана Гийом Аполлинер

Величие Аполлинера, несомненно, многим обязано тому любопытству, что сплошь и рядом принимало форму вызывающих восхищение конкретных образов; можно даже сказать, что его поэзия - это прежде всего любопытство в отношении непознаваемого. И, несомненно, любопытнее всего ему были нравы. Ни о чем другом этот человек, поначалу столь нерешительный и заурядный, не умел говорить столь восхитительным образом. Все остальное в нем, возможно, было и подделкой, но в этом был сам Аполлинер. Нужно очень высоко оценить и ту деятельность, которую он развернул в защиту запрещенных книг - он, вложивший де Сада, пусть и урезанного, в руки целого поколения, внесший в переводы из Баффо тот таинственный отзвук, который свойствен столь многим из его стихов.[...] Отчетливое осознание связей между поэзией и сексуальностью, убеждения одновременно и осквернителя, и пророка - вот что определяет совершенно особое место Аполлинера в истории - ту точку, где грубо рушатся извечные уловки рифмы и безрассудства.